Старые песни о вечном
«Аксенов-фест» — ежегодная отдушина для культурных казанцев, уставших от пробок, штрафов и прочей повседневной атрибутики «третьей столицы». Иногда хочется прикоснуться к вечному. И один из самых ярких гостей фестиваля Виктор Шендерович предоставил казанцам такую возможность.
Шендерович широко известен как сатирик, оппозиционер и бывший телеведущий (сейчас он в стоп-листах на всех федеральных каналах – прим. авт.). Автор знаменитых политических «кукол», на ещё старом «гусинском» НТВ, сейчас практически еженедельно появляется на радио «Эхо Москвы» с собственными комментариями текущей политической жизни. Кроме того, Шендерович ездит с концертами. В основном, по зарубежью. В российских городах его выступления имеют тенденцию к внезапной отмене. Вероятно, из-за того, что едкий юмор Шендеровича не очень хорошо отражается на репутации власть предержащих. Он был одним из организаторов движения «Нах-нах», которое ставит целью отказ от участия в предстоящих думских и президентских выборах.
Но политика – дело преходящее. От дебатов быстро устаешь. А есть вещи, неподвластные времени. По старой интеллигентской привычке российской глубинке привычнее жарко спорить о популярной книге или о последнем спектакле, чем о том, кто прав — Жириновский или его шофер. Это эффект вечности. Как Брежнев – средний государственный деятель эпохи Солженицына.
Шендерович тоже не чужд интеллигентских разговоров на вечные темы. Мало кто знает, но он – не просто сатирик, а один из самых талантливых писателей современной России. А 25 ноября в рамках «Аксенов-феста» выступил в Казани ещё и в роли литературного критика.
Таланты без поклонников
Предыстория вкратце такова. Литературный журнал «Октябрь» объявил конкурс молодых авторов, прозаиков и поэтов. По несколько работ победителей прислали Шендеровичу. И вот в Казани он высказал свое, безусловно, компетентное мнение по поводу прочитанного.
В зал дома-музея Аксенова собрались сегодня около 30 человек. Восемь из них – это те самые молодые казанские авторы. Основной контингент слушателей были молодые девушки. Красноречие, чувство юмора и глубокие мысли Шендеровича редкое женское сердце не заставят хотя бы немного потрепетать.
В тот день Шендерович практически не говорил о политике, почти не шутил. Зато его речь была предельно метафорична. Оказывается, что вдохновение в искусстве – это ещё далеко не всё. Существует технология создания произведений искусства. Хотя без творческих подъемов тоже ничего не получиться.
Добрая критика
Шендерович закончил разбор молодых авторов шуткой (правда, не своей, а авторов «Красной бурды» — прим. авт.). Её вполне можно было озвучить вначале, как эпиграф к литературоведческим размышлениям сатирика. Шутка такова: «В продажу поступили фальшивые елочные игрушки. Они выглядят как настоящие, но радости от них никакой».
Также и в литературе: вроде похоже внешне на книгу, а радости никакой. Надо сказать, что Шендерович благосклонно отнесся к будущим буниным и хемингуэям. Хотя и позволил себе развернутую и подробную критику каждого произведения. И даже некоторые советы. Впрочем, он постоянно оговаривался, что это его личный взгляд и в искусстве нет четких критериев. Как он выразился: ты – зритель, я – дурак.
Останавливаться подробно на разборе каждого произведения в рамках одной статьи было бы нецелесообразно. Анализировались произведения 8 авторов (должно было быть 10, но 2 автора по непонятной причине не пришли – прим. авт.). Разброс тем и жанров был велик – стихи, проза, верлибр. От филосовского эссе до детских сказок. От юморески до исповедального рассказа.
Комментировать речь Шендеровича было бы слишком самонадеянно. Поэтому «Вовремя» предлагает читателям ознакомиться с основными концептуальными выдержками из краткого курса литературоведения, составленного и высказанного Виктором Анатольевичем. Он будет полезен не только писателям, но и вдумчивым читателям, которым далеко не всё равно, что они читают.
Ошибки новичков
Радостно уже то, что авторы до того, как сели писать, что-то прочитали. Это сразу чувствуется.
Строгость формы страшно дисциплинирует писателя. Например, Довлатов переписал в Америке всю свою прозу. У него в одном предложении нет слов, начинающихся с одинаковых букв. Это не просто формализм. Это позволяет избежать «первых» слов, лишний раз подумать, отточить текст. Необязательность метафоры, непродуманность сюжета или внезапная смена серьезного повествования фельетонным сленгом – следствия невыдерживания формальных жанровых норм.
Как пример из одного из произведений: ласточка и треска в стихах – из разных метафорических рядов, как сапоги всмятку. Станиславский учил, что идеальное состояние актера – это и эмоциональный подъем, вызванный приливом вдохновения плюс полный контроль над ситуацией. Отелло никогда не додушит до конца Дездемону. Как бы не была ему противна актриса, её играющая.
Если в дне ведра дырка, не важна его высота. Так одна стилистическая ошибка может испортить впечатление от целого произведения.
Дьявол кроется в деталях
Писатель начинается с личного опыта. А также с ощущения, что больше никто не сможет так им поделиться. Один из молодых авторов настолько хорошо описал молоко, что было понятно, что оно обезжиренное. Хотя в тексте об этом не слова. Вот сила деталей. Недаром в критические моменты жизни люди запоминают мелкие детали.
Говори не с разумом, а с душой
Главный посыл Шендеровича отталкивается от хемингуэевского «айсберга» — 9/10 смысла должно быть под водой. У просто обозначаемых, один раз упоминаемых героев нет ни запаха, ни формы. Декларировать выводы не имеет смысла. Это как сказать — сейчас я расскажу смешной анекдот. Сказал такое — и всё, пропал. Или пример из одного из рассматриваемых произведений – «любовь разрывала грудь» («садись, сразу 2» — прокомментировал сатирик – прим. авт.). Слова «любовь» следует избегать и в литературе, и в жизни. Оно означает слишком много и, следовательно, ничего конкретного. После его употребления обычно следует справедливый женский вопрос: что ты имел ввиду?
А грудь должна разрываться у читателя. Причем незаметно для него самого. А «Вася любит Аню» — это программка в театре. Она не цепляет совершенно.
Каждый, кто читал «Севастопольские рассказы» Толстого, немножечко побывал на Крымской войне.
В хорошей прозе вообще нет прямых указаний. Читатель сам должен поработать головой. Как пример – сцена из книги «Прощай, оружие» Хеменгуэя. Увеличивающаяся тупость разговора напивающихся героев заменяет фразу: они сильно напились. «Фразы рождаются хорошими и плохими одновременно, главное, правильно повернуть рычаг» — Исаак Баель.
Текст – зеркало души
Отметил Шендерович и гениальную простоту одного рассказа, а также занимательную его концовку. Суть в том, что в конце диалога с подружкой выясняется, что это был разговор с зеркалом. Это пример того, что Горин называл проблемой второго акта. В конце произведения происходит некий поворот и всё только начинается. Да и читателю будет интересно ещё раз перечитать.
Вообще, по формуле того же Толстого в числителе находится то, что из себя представляет человек, а в знаменателе – чем он хочет казаться. Раздражает явное несоответствие. Когда же произведение не претендует на сложность изначально, но оставляет самое приятное впечатление – это и есть мастерство.
Впрочем, молодые авторы особенно полны энергией заблуждения по Толстому. Им кажется, что их творения могут реально изменить что-то глобальное в мире. Обычно годам к 30 это проходит. Хотя у самого Толстого не прошло до самой смерти.
У актеров есть хорошее выражение: вилка в зад. Она нужна, когда не хватает собственного темперамента. Разумеется, это упражнение не относится к действительно великим актерам. У которых с темпераментом проблем нет. Так же и с писателями. Человек должен быть интересен сам по себе без прикрас. Хороший текст позволяет узнать автора. Вдумчивому читателю кажется, что он знаком с Пушкиным и Достоевским.
Для главных читателей
Остановился Шендерович и на детской литературе. Для детей надо писать как для взрослых, только лучше. Работая над детской книгой, надо постараться создать целый мир, где все персонажи — с абсолютно прорисованными характерами.
То, что для взрослого — 127-ой банальный день в году, для ребенка — уникальные минуты жизни, наполненные волшебством и особым смыслом. Если смотреть глазами взрослого, возникает раздражение на бессмысленность действий ребенка. А ведь эти действия – и есть самая реальная жизнь. Фокус в том, что детскому автору надо смотреть глазами ребенка.
Азбука педагогики – пока не спросишь, не ответят. Так же и у читателя изначально должен сформироваться внутренний запрос.
Свобода и поэзия
У некоторых литературных стилей есть мнимая свобода. Например, в верлибре (свободный стих – прим. авт.). На самом деле правила, конечно, есть и здесь. Просто верлибр позволяет немного «закрыться», представить публике только измышления холодного разума. А Шендеровичу больше нравятся «горячие» произведения. Там, где читаешь (уже в сотый раз – прим. авт.), а всё равно плачешь или смеешься. Так и должно быть. Больно – закричи (в тексте – прим. авт.), радостно – засмейся.
Вообще, поэзия – это то, что нельзя перевести на другой язык. «То как зверь она завоет, то заплачет как дитя» — метель слышна не в словах, а в самом сочетании звуков.
Нет мыслей – не пиши
В тексте должна быть сверхзадача. Или какой-то мессидж. С этой точки зрения ввод каждого персонажа должен быть оправдан. Но только они не должны быть представлены декларативно, открытым текстом.
В конце концов, художественное произведение – не программа партии. Идея должна быть между строк.
Технология шутки
Как признанный авторитет в данном вопросе, Шендерович затронул тему юмора и сатиры. По его мнению, шутка — это правда, доведенная до абсурда. В юмористическом произведении нужен гвоздь, на котором оно будет держаться. Метафора должна быть точной. Потом её можно крутить и так, и эдак.
Некоторые шутки, с горечью констатировал Шендерович, приходиться вычеркивать. Жертвовать материалом ради темпа. Шутка не бывает пролонгированной. Нельзя рассмешить в прошлом. Шутка, как щелочь в воде – реакция мгновенная. Задумался на секунду и не рассмеялся.
А сатира характеризуется только большей остротой. В том числе и чувств. Фазиль Искандер назвал сатиру «оскорбленной любовью». Остальное – Камеди Клаб.
Впрочем, многие могут сказать, как не надо, но никто, как надо.
Инверсия смыслов
Завершая, хочется отметить, что слушая Шендеровича, попадаешь как будто в другую Вселенную. Где важное становиться пустяком, а незначительное – самым главным. Впрочем, серьезная литература всегда позволяла абстрагироваться от реальности. Но при этом не терять с ней связь. Неужели место в парламенте важней человеческих отношений? Художественная литература нужна, чтобы напоминать нам об этом.
Жаль только, что молодых казанских авторов читают пока только их знакомые, редакция «Октября» и Шендерович. В отличии от Донцовой и Бушкова.
Дмитрий Смирнов,
Вовремя:ру
25.11.11